При этом и клиенты и менеджмент инвестбанков привыкли полагаться не на робота, а на человека, предоставляя тому большую свободу действий. Человеку же свойственно ошибаться; собственно, вся логика и история рынков ценных бумаг – это история ошибок одних участников, за счет которых формируется прибыль других.
Суммируя вышеприведенный опыт, можно заключить, что машины, как правило, не глупее людей, по образу и подобию которых они созданы.
Менее известных примеров недобросовестного поведения трейдеров и управляющих существует множество, однако ошибки роботов, как правило, представляют для публики больший интерес, вызывая в фантазии обывателей ассоциации с технологическим "судным днем" и восстанием машин.
Квеку Адоболи, UBS, $2,3 млрд. Хронический характер уязвимости мировой финансовой системы перед человеческим фактором подтвердил случай 31-летнего сотрудника швейцарского банка, чьи "несанкционированные" сделки стоили банку квартальной прибыли. Короткая, но яркая карьера Адоболи в инвестбанке позволила ему ворваться в тройку лидеров среди трейдеров-мошенников, заняв место сразу за легендарным Ясуо Хаманакой, чьи операции на рынке меди в 1996 г. стоили японскому Sumimoto $2,6 млрд.
Жером Кервель, Societe Generale, $6,5 млрд. История трейдера, якобы бесконтрольно проводившего операции на десятки миллиардов долларов, серьезно подпортила не только репутацию французского банка, но и имидж всей индустрии: неприятно осознавать, что вес человеческого фактора в такой казалось бы консервативной системе, как банк, может оказаться столь велик. Впрочем, заявления самого Кервеля, считающего, что из него сделали "козла отпущения" по всем грехам банка, самому трейдеру позволили стать чуть ли не иконой мирового антикапиталистического движения.
Очевидно, что сваливание вины на технику – наиболее предпочтительный вариант с точки зрения репутации, поскольку, в отличие от ошибки персонала, технические сбои воспринимаются как разовое и стихийное явление, а не изъян системы. Однако в практике деятельности инвестбанков встречаются случаи, когда потери на технику списать невозможно.
UBS Japan, $31 млрд. Такой убыток получило бы японское подразделение швейцарского банка, если бы размещенная им ошибочная заявка на приобретение конвертируемых облигаций Capcom Co не была аннулирована биржей. Руководство банка обвинило в ошибке компьютерную программу, хотя случаи, связанные с неверными параметрами отдельных сделок, характерны скорее для трейдеров, довольно часто допускающих оплошности при вводе заявок (т.н. "эффект толстого пальца").
Расследовавшие случай ведомства пришли к выводу, что произошедшее стало следствием эффекта "снежного кома": большие объемы продаж отдельным участником рынка заставили "подключиться" к снижению рынка алгоритмических роботов, превратив снижение цен акций и индексов в лавинообразный процесс. Внятного решения, которое позволило бы избежать подобных ситуаций в будущем, предложено до сих пор не было.
Flash Crash. 10 мая 2010 года без видимых причин основные американские индексы потеряли 7% в течение 15 минут (потери фондового рынка "в моменте" можно оценить в сумму в $1 трлн), после чего восстановились в значениях. Падение индекса Dow Jones внутри дня составило почти 1000 пунктов, поставив исторический рекорд.
Knight Capital, $0,44 млрд. Установка нового программного обеспечения привела к сбою торговой программы и размещению множества ошибочных заявок утром 1 августа 2012 г. Менее чем за час компьютерные алгоритмы поставили под вопрос существование одного из крупнейших участников фондового рынка США, капитализация которого в следующие пару дней упала на 75%. Несмотря на то, что пока компании удалось избежать банкротства, репутационный ущерб, скорее всего, окажется непоправимым.
Роботы все чаще становятся виновниками – истинными или "назначенными" – потерь инвесткомпаний, и все более масштабны раз от раза последствия технических и программных сбоев. Однако в соревновании людей и роботов за крупнейшие торговые ошибки пока, пожалуй, побеждает человечество. Об этом говорят наиболее известные примеры последних лет.
Довольно грубо ошибки роботов можно разделить на неэффективные алгоритмы (которые, как и неудачливые трейдеры, как правило, доставляют неприятности только своим "работодателям") и сбои – программные и технические. Эффект последних можно сравнить со злонамеренными действиями или ошибками трейдеров, не имеющих отношения к торговой стратегии, либо со стихийными бедствиями.
Однако, как и любой инфраструктурный элемент, автоматика финансовых рынков время от времени дает сбои. Результатом таких "техногенных" катастроф становятся не только убытки отдельных трейдеров и фирм, но и остановка торгов на биржах, падение индексов и т.д.
Поэтому неудивительно, что проект Ротакс, целью которого является прокладка подводного кабеля между Японией и Великобританией (и уменьшение задержки сигнала на целых 100 миллисекунд), получил поддержку не только Минкомсвязи, но и, по сообщениям СМИ, западных финансовых компаний.
Фактически электронные алгоритмы стали необходимым элементом инфраструктуры финансовых рынков, обеспечивая нормальное функционирование глобальной торговой системы, в рамках которой котировки на американских площадках должны практически мгновенно реагировать на происходящее, например, в Токио.
Без электронных алгоритмов и автоматических расчетов торги на мировых биржах до сих пор представляли бы зрелище времен Драйзера, а о глобальных вообще не было бы и речи. Торговые роботы стали полноправными участниками рынка, способные совершать моментальные электронные операции, они не оставили людям шансов в арбитражных и алгоритмических стратегиях.
Трагедя найбльшого американського брокера Knight Capital Group, який через збй у робот торгових алгоритмв в буквальному сенс вдразу втратив бльше $400 млн, в черговий раз ставить питання про меж доцльност застосування автоматизац в такй складнй галуз, як ринок цнних паперв, пише slon.ru
Комп'ютерн збо завдають все бльше шкоди бржам
Майже як люди: торгов роботи навчилися не тльки заробляти, але й втрачати
Майже як люди торгов роботи навчилися не тльки заробляти але й втрачати
